

Генри Лайон Олди — псевдоним двух украинских соавторов-писателей-фантастов: Дмитрий Евгеньевич Громов (р. 1963), Олег Семёнович Ладыженский (р. 1963). В соавторстве под общим псевдонимом писатели работают с 1990 года.
Генри Лайон Олди
1 2
...видимая свобода и видимость свободы — две разные категории.
...боль — она разная. Не всегда больно от гнева делают. Бывает, что и от любви...
Волю, дорогой вы мой, нельзя кинуть человеку как милостыню. От таких широких жестов воля гниёт и воняет. Свобода, подаренная сверху, — яд. Сколько хороших людей погибло от этого яда!
Что ж, завтра — это то, в чём мы зачастую уверены и потому ошибаемся с завидной регулярностью.
Холодные, бесстрастные глаза гематрийки в упор смотрели на Штильнера. И Тарталья готов был поклясться, что в самой глубине, в тайном омуте, поблескивают знакомые искорки. Женщины так глядят на своих мужчин, оставшись с ними наедине. На пожилых, лысых, смешных мужчин, зачастую ещё не выяснивших, что они — свои.
Глядят, не видя лысины.
Не замечая возраста.
Обращая комическое в величественное.
Проснулся без четверти два, с головой мутной, как всегда после дневного сна. Во рту — засохший цемент, череп набит мокрой ватой.
У каждого — своя картина мира.
Она складывается из тысячи мелочей, миллиона пустяков, пригоршни действительно важных деталей и кучи хлама, заслуживающего помойки, да всё как-то руки не доходят. Мы пишем эту картину, добавляя мазок здесь, мазок — там; мы строим обжитую, уютную Вселенную и счастливы, когда кто-то снаружи подтверждает её правильность, значимость и полезность.
Если же внешнее возмущение — слово, факт, поступок — не вписывается в границы, очерченные резной рамой, мы готовы воевать с агрессором до победного конца. Упрямые сидельцы, мы скорее до смерти забьем освободителя, чем покинем камеру, где провели столько счастливых лет.
Воздух свободы для нас мучителен.
1 2

